Новинка издательства Focus Home — игра о войне, чуме и детях, которые пытаются выжить в этом аду. Амиция и её младший брат Гуго путешествуют по Франции 1349 года, отпугивая полчища крыс огнём, обходя десятой улицей инквизиторов, скрываясь от мародёров и солдат. А по стране разгуливает инфекция, уничтожившая до трети населения Европы. Конечно, для авторов образ болезни — скорее метафора, как в романе Альбера Камю (Albert Camus) «Чума», где под видом заразы изображён фашизм. Но они неспроста упирают на привязку к конкретным событиям и местам, от битв Столетней войны до средневековых улиц, подсмотренных в Бордо. И хотя сюжет A Plague Tale: Innocence вымышлен, история открывает в нём новые смыслы.

Чума — биологическое оружие

За три года до событий игры Амиция и Гуго могли знать о чуме разве что из баек, какими пугали непослушных малышей. Дескать, кара небесная обрушилась на безбожников в далёкой Азии — именно так порядочный христианин того времени и относился к бедам, которые его не касались. Но в 1347-м болезнь добралась до Европы. О том, как именно это произошло, сохранилось свидетельство нотариуса из Пьяченцы Габриэля де Мюсси (Gabriele de Mussi). В своём рассказе он описал бегство единоверцев из восточных земель, где поветрие опустошало города и сёла, в генуэзскую крепость Каффа на месте нынешней Феодосии. Но и здесь христиан не ждало ничего хорошего — город взяли в осаду войска хана Джанибека.

Руины крепости Каффа в Феодосии.

Противостояние двух армий затянулось, а осаждающих начал выкашивать мор. Вот как описывает это очевидец: «Умирающие татары, ошеломлённые ужасной болезнью, потеряли надежду и интерес к осаде. Но они всё равно принялись с помощью катапульт перебрасывать трупы через стену в надежде, что вонь убьёт защитников крепости. В городе образовались нагромождения из тел — избежать их было невозможно, хотя христиане и утопили в море столько, сколько смогли. Вскоре гниющие останки испортили воздух и отравили воду, поднялось сильное зловоние, а люди стали передавать этот яд друг другу».

Картина, прямо скажем, апокалиптическая. Плюнув на дела в Крыму, генуэзские торговцы решили оставить зачумлённую крепость и отправиться на кораблях домой. Со слов де Мюсси, они-то и разнесли инфекцию по средиземноморским портам, включая французский Марсель, откуда эпидемия докатилась до Парижа. Но во всей этой истории осталась одна нестыковка, разгадать которую удалось лишь через века.

Среди нас завелась крыса

Чтобы словить нотариуса на противоречии, не надо быть семи пядей во лбу. Обратимся к источнику: «Среди тех, кто бежал из Каффы, было несколько заражённых моряков. Когда они достигли Генуи, Венеции и других христианских государств, то смешались там с людьми. Это было так, будто они принесли с собой злых духов: каждый город, каждое поселение, каждое место отравила чума, и простые жители, как мужчины, так и женщины, погибли вдруг, внезапно». Де Мюсси верно подметил скоротечность болезни — хватало дня или даже десятка часов, чтобы доконать любого. Явно меньше времени, чем отнимал в XIV веке путь из Крыма в Италию. Больные должны были погибнуть ещё в Чёрном море, не так ли?

Разгадка — в крысах. И не в каких попало, а в чёрных. Именно эти твари доставляют столько неприятностей героям A Plague Tale: Innocence, и они же послужили курьерами средневековой чумы. Дело в том, что бактерия, вызывающая болезнь, живёт внутри блох, которые паразитируют на грызунах. К пандемии привели повадки чёрных крыс: обычно они обитают рядом с людьми — в городах и, например, трюмах кораблей. Поэтому свидетельство об источнике чумы верно лишь отчасти. На судах, отчаливших из крымского порта, действительно были переносчики инфекции — только не моряки, а животные.

Во всём виноват ледниковый период

Сложно поверить, но чума — отнюдь не первое звено в цепи невзгод, обрушившихся на мир A Plague Tale. А крысы, атакующие персонажей, заполонили улицы городов не просто так. Маховик катастрофы был запущен глобальным изменением климата, которое ещё называют малым ледниковым периодом. Из-за падения средней температуры ливни сменялись засухами, неурожаи привели к голоду, по Европе прокатились крестьянские бунты. Французские летописцы отметили, что три лета подряд — от 1346-го до 1348-го — выдались необычайно дождливыми и вызвали хлебный кризис во всём королевстве. После этих событий и разворачивается история Амиции и Гуго.

Подавление бунта бедноты (жакерии) в Париже. Миниатюра из «Хроник» Жана Фруассара.

Кроме голода климатический сдвиг привёл к двум важным последствиям. Во-первых, от Азии до Европы начались миграции мелких грызунов — крысы ордами хлынули в города, поближе к человеческим жилищам и источникам пищи. Поэтому картины, изображённые в приключенческом экшене, — не такой уж и вымысел. Во-вторых, ещё до чумы люди столкнулись с несколькими опасными эпидемиями, включая тиф, оспу и побеждённую было проказу. Эти болезни подготовили почву для Чёрной смерти, ослабив иммунитет миллионов людей.

Сильнее пострадали города

Что рисует воображение при мысли о средневековом городе? Место, где все живут в тесноте и бедности, под каждым окном видна куча мусора, а по кривым и узким улочкам текут нечистоты. Где в несколько этажей высятся построенные безо всякого плана хижины, торговые лавки, мастерские. Отчасти ту же картину можно увидеть в A Plague Tale, ведь так и выглядит идеальный рассадник заразы. Но европеец того времени был по большей части домоседом, редко выбиравшимся за городские ворота. Как же тогда происходила передача инфекции от человека к человеку?

Главная причина — в торговле. На знаменитые средневековые ярмарки съезжались гости из самых разных мест. Жизнь там била ключом, а если уж народные гуляния увенчивала казнь, то на зрелище приходили поглазеть даже те, кому не было дела до товаров на прилавках. В таких столпотворениях хватало пары-тройки заражённых, чтобы зеваки разнесли болезнь по домам. Не списывайте со счетов и морское сообщение: Марсель был крупнейшим французским портом XIV века — и в 1347 году там вымерла половина населения.

Фрагмент картины Питера Брейгеля Старшего «Триумф смерти».

Масла в очаг эпидемии подлила война, которую сейчас принято называть Столетней, — её последствия тоже показаны в игре. Например, там, где Амиция и Гуго оказываются посреди заваленного трупами поля боя. А что делали жители сельской округи, едва завидев приближение солдат? Чтобы избежать насилия и грабежа, они собирали вещи и стремглав бежали под защиту городских стен — иногда неся с собой не только пожитки, но и угрозу для своих потенциальных защитников.

Медицина и впрямь помогала

Бытует мнение, что средневековые врачи были абсолютно бесполезными шарлатанами, поэтому ничего не могли противопоставить чуме. Исходя из ложных предпосылок об «отравлении воздуха», они только и делали, что жгли благовония. Однако не всё так просто. Пациентам медик того времени действительно помогал кое-как, зато, будучи человеком сведущим, драпал куда подальше при первых же слухах о приближении заразы. И тем самым демонстрировал единственную эффективную стратегию. У беглецов было больше шансов выжить — профилактический опыт лекарей перенимали все, кто мог себе это позволить.

Второй важный момент — деньги. Богатство часто помогало избежать болезни. И не потому, что толстосум мог позволить себе лекарство, которое создавалось по принципу «Чем дороже ингредиенты, тем лучше». А в силу других причин: шёлковую одежду не прокусывали блохи, здоровое питание укрепляло иммунитет, а знакомый доктор, владевший перегонным кубом, снабжал клиента дистиллированной водой. Вспомните, какая антисанитария царила в городах — достать чистое питьё было практически нереально, а алкоголь сводил в могилу не хуже опасной бактерии.

Больные бубонной чумой.

Не забывайте и про карантин, придуманный как раз во время Чёрной смерти. Это ведь одно из самых ярких достижений медицины: люди пришли к выводу, что для безопасности лучше не контактировать с больными, поэтому блокировали корабли в портах и ещё, например, заколачивали и помечали двери домов, где видели несчастных с симптомами. Именно такие метки встречают на улицах герои A Plague Tale: Innocence.

Зато религия нанесла вред

Живописуя фанатизм обывателей, считавших чуму наказанием за грехи, разработчики игры недалеко ушли от истины. По Франции 1349 года действительно прокатилась волна погромов, а поиск виноватых превратился в своего рода народный спорт — убивали в основном евреев, как самых многочисленных иноверцев. Разброд и шатание только мешали наведению порядка, необходимого для борьбы с эпидемией. Но заразе помогали и вполне безобидные действия — такие, например, как коллективные молебны в храме. Пытаясь вымолить прощение и избавление от бед, люди толпами валили в церковь, а блохи тем временем прыгали с одной непокрытой головы на другую.

Вслед за смирением духа начался экшен — от города к городу принялись ходить группы самобичевателей, или флагеллантов. Они распевали религиозные гимны и секли свои спины плетьми. Каждый такой поход продолжался 33 дня — по количеству лет, прожитых Христом во плоти. Сборища привлекали простой люд: одни приносили «святым» немного еды, другие присоединялись к молитвам, но все одинаково рисковали заразиться смертельной болезнью. Особенно с учётом странных обычаев. «Некоторые добивались того, что их спины весьма жестоко кровоточили, а иные глупые женщины держали при этом тряпицы наготове и, собрав кровь, возлагали себе на глаза. И говорили они, что эта кровь — чудодейственная», — писал известный хронист Жан Фруассар (Jean Froissart).

Чума чумой, а война по расписанию

Глядя на мрак и безысходность A Plague Tale: Innocence, трудно поверить, что королевство Франция в XIV веке было самым богатым и густонаселённым государством христианского мира. Здесь жили и работали светила науки и поэты, производились лучшие вещи — от ювелирных украшений и книг до храмов. Достаточно сказать, что знаменитый собор Нотр-Дам в Париже закончили строить как раз к тому времени, когда начинается сюжет игры. Естественно, рано или поздно эти сокровища должен был кто-то разграбить. И желающий нашёлся — им стал английский король Эдуард III.

Мы со школы привыкли к тому, что Столетняя война (1337—1453) велась между англичанами и французами, хотя дело обстояло иначе. Ведь речь о феодальной Европе, где не было понятия нации. Зато существовали аристократы всех мастей с претензиями на замки, области, государства — короче, на деньги. Поэтому вооружённые конфликты той эпохи напоминали скорее разборки мафиозных кланов, чем противостояние стран в привычном смысле. И один француз мог преспокойно враждовать с другим — как случилось с де Блуа и де Монфорами. С другой стороны, мелкая знать играла в «русскую рулетку»: независимо от действий рыцаря, он мог расстаться с головой в любой момент — хоть по капризу короля, хоть по отмашке понтифика.

Казнь рыцарей, обвинённых в предательстве сюзерена. Миниатюра из «Хроник» Жана Фруассара.

Тут вы, конечно, спросите, каким боком связана католическая церковь с мирскими делами. Дело в том, что во Франции XIV века святой престол был точно таким же инструментом грабежа, как и военный отряд, отправленный собирать продовольствие по деревням. Вот захотел король прибрать папу римского к рукам — выкрал того из Италии и привёз в Авиньон, а потом использовал в процессе против тамплиеров, чтобы завладеть богатствами ордена. Типичная для того времени схема. А война пробила новое дно: головорезы получили возможность обирать и гробить кого угодно безо всяких флагов и присяг.

Бизнес подонков

Мир A Plague Tale поначалу кажется странным: вроде и нет сражений, а поди ж ты — кругом полно солдат и гибнут люди. Крупные битвы Столетней войны и впрямь можно пересчитать по пальцам. Чем же тогда занимались армии остальную сотню лет, во время перемирий? Угадайте с трёх раз. Особенно преуспели английские рыцари. Со слов хрониста, в 1349 году «вся Англия до того переполнилась награбленным, что не было ни одной женщины, которая не носила бы украшений и не владела бы прекрасными кубками или простынями, присланными из Кана или Кале».

Хаос привлекал авантюристов со всей Европы. Им было всё равно, кому служить — хоть папе римскому, хоть чёрту лысому, — лишь бы разжиться золотишком. И порой эти люди делали головокружительные карьеры. Тот же Фруассар в своих «Хрониках» привёл интересный пример. Один наёмник, немец по происхождению, долго разорял Лимузен и Лангедок. «Бывало, ночью, он с товарищами проезжал скрытными путями 20 или 30 лье и на рассвете прибывал в намеченное место. Затем с помощью верёвочных лестниц они захватывали город, который присмотрели и выбрали заранее. Оказавшись в нём, они поджигали пять или шесть домов. Испуганные местные жители всё бросали и бежали. А грабители взламывали сундуки и ларцы, выгребали всё ценное, что находили, брали в плен самых богатых горожан и назначали за них выкуп». И что вы думаете? Французский король приблизил злодея ко двору, дал ему владения и золото. Чем-то напоминает судьбу Бронна из «Игры престолов».

Чума и война породили особых «героев», для которых рыцарские добродетели — пустой звук. И зарубить мечом девочку вроде Амиции де Рун такому негодяю было раз плюнуть. Но по прошествии веков даже в самой мрачной трагедии можно найти красоту, что и доказывают авторы A Plague Tale: Innocence, сумевшие даже безобразие сделать гипнотически привлекательным. А заодно — осветить историю своей родины в необычном ключе. Нашим бы поучиться.